|
 Ой
шо з нами було – я вже всiм розказала,
тепер ви послухайте. Отож приходжу я вiд
жидiв з уборки, а мiй Iван каже:
– Е дуже хороша работа – шмирять, ну,
сторожить у сiнагоге. Делать ничого не
треба, а хорошi грошi платять. Хто в той сiнагоге
що вкраде? – там однi книжки та i тi по– iхньому.
– Треба йти, – кажу.
– Та тiльки вони проверять, чи еврей.
– Та дай iм нашу бамажечку.
Я ж у Киевi на Житнiм базарi таку харошу
метрику Iвану купила за мiшок картошки –
там сказано, шо наш Iван – чистокровна
жидовська морда. Так нас по тiй бамажцi
сюди и пустили.
– Та вони ж не в бумажку смотрять, а...
– Та куди?
– Та куди ж... Шо ти не знаеш, куди?
Да, у нас с цим дiлом, самi понiмаете. А
жалко – така хороша работа пропадае.
– Слухай, – кажу я, – а давай Степана
попросимо. Вiн на стройке плотником, йому
топором махати не привикать...
Ну, взяли у «Клима и Славы» сала, «Голди»,
капустки квашеной, прийшов Степан – у
нього такая ж бумажка, як у нас. Випив
Степан, взяв свiй топор и каже – ну,
доставай, приступимо.
– Ех, – каже Iван, – у цих евреев все не
как у людей – говорять и пишуть шиворот-навиворот,
а там, де треба добавить – отрiзають.
Поклав Iван на стол, я подумала – дурнi отi
евреи: нащо ж портить такую хорошую вещь.
Я вже так до нього привикла... Взмахнув
Степан топором....
– Ой матiр божа, – кричу, – що ж ти, гад,
наробив!
Iван мiй стоiть бледний, лица на нем нет,
та если б только лица... Та як же ж тепер...
Степан, гад... що ж ми тепер... куди ж... ти
скiльки, гад, вiдрубив?
– А шо я вам, снайпер – каже Степан, –
сантиметр туди, сантиметр сюди...
– Я тобi, гад, дам сантиметр, – кричу, – я
ж ще молода женщина...
– Так ти ж казала, що вiн в тебе налiво
ходить, так зараз вже не буде, – каже
Степан.
– Так тепер вiн нi налiво, нi направо не
буде... Тiльки сейчас я поняла, чого евреи
женам не iзменяють. Бо нiчим.
А мiй Iван держить в руках и ридае.
Размещение рекламы на сайте "Нашей Канады"
Размещение рекламы на сайте "Нашей Канады"
Ну, Степан, ти ще ответиш! Три дня и три
ночi хiрурги пришивали то, шо Степан, гад,
отттяпав. А як вийшов Iван з больницi,
принiс счет за операцию, так в мене глаза
на лоб полiзли. В больнице говорять – це
ви самi собi устроили, и больнична касса
этого не оплачуе. Пiшла я у страхову
компанию, кажу – несчасний случай на
производстве.
– Интересное, у вас, – говорять, –
производство, это ж на каком
производстве такую травму можно
получить? Дайте адресок.
I нi копiйки не дали.
Так я ж на отiм нiкайонi за всю жизнь стiльки
не заработаю. Так кума менi каже: – Ты
дурна. Отой, шо йому в Америке жена отрiзала,
йиздить с лекциями, всiм показуе, и
хороши деньги получае. А его бывша жена
книгу написала и получила мильон доларiв.
Ну я ж сiла писати. Писала, писала,
тяжелая работа я вам скажу – лучше на
никайонi целий день отпахать. Приходжу у
русскую газету, бо тута украiньских же
немае.
– Ось я тут написала, – кажу.
– Ну, читайте, – кажуть.
Ну я ж читаю: – «Степан, гад, як топором
махнэ – и кранти».
– Це все? – кажуть.
– А шо ж ви ще хочете? Шоб вiн голову вiдрубав?
Скiльки ви за таке платите? Ну хоч
полмилиона дайте.
– Женщина, – говорять, – це нас хамсин
плохо влияе. Идить домой, не мешайте
работать.
Так може хтось пришле нам нам пару мiлiонiв
на востановление Iванова здоровья?
Back |
